Украсть по-русски: какие активы зарубежных компаний оказались в россии под угорозой конфискации

Страна-агрессор угрожает экспроприировать и национализировать активы и имущество зарубежных ритейлеров и девелоперов на своей территории. Если так произойдет, то иностранные компании могут инициировать инвестиционный арбитраж, который обязательно завершится присуждением многомиллиардной компенсации. Однако взыскать эту компенсацию с россии будет крайне сложно.

По информации Йельской школы менеджмента, после полномасштабного вторжения РФ в Украину более 960 иностранных компаний задекларировали сокращение собственной деятельности, прекращение некоторых или всех бизнес-операций, замораживание инвестиций или выход с российского рынка. Полностью покинули российский рынок, по разным оценкам, 600 зарубежных компаний. Остальные 350 компаний прекратили операционную деятельность, в том числе в ритейле и секторе коммерческой недвижимости таких насчитывается более 160, а окончательно ушли только единицы. Поэтому для большинства из них недавно появилась угроза лишиться своих магазинов, ресторанов, ТРЦ, офисных центров, складов, гостиниц и производственных предприятий после соответствующих законодательных инициатив страны-агрессора. RAU проанализировала в чем состоит суть предложенной российскими депутатами экспроприации и национализации активов, а также введения временной внешней администрации в иностранные компании, каких именно зарубежных ритейлеров и девелоперов это будет напрямую касаться, какие шансы реализовать такие намерения на практике и чем завершились аналогичные прецеденты во многих странах мира.

Условия и причины национализации и введения внешней администрации

8 апреля 2022 года в Государственной думе РФ был зарегистрирован законопроект о контрсанкциях, инициированный так называемым Государственным советом оккупированного Крыма, который вносит изменения в статью 235 Гражданского кодекса страны-агрессора и предоставит местным органам власти право национализировать на территории России имущество и активы государств, компаний и физических лиц из «недружественных стран» без компенсации их стоимости.

Расширенный список «недружественных стран» был утвержден российским правительством еще 7 марта 2022 года и туда вошли США, Канада, 27 стран-членов Европейского Союза, а также Албания, Андорра, Исландия, Лихтенштейн, Монако, Черногория, Норвегия, Сан-Марино, Великобритания (включая Джерси, Ангилью, Британские Виргинские острова и Гибралтар), Австралия, Япония, Микронезия, Новая Зеландия, Сингапур, Южная Корея и Тайвань.

Интересно, что сразу после законопроекта о национализации активов в российский парламент также внесли законопроект о введении временной внешней администрации в состав иностранных компаний, уже покинувших рынок. Этот законопроект должен быть рассмотрен в первом чтении в мае и согласно его тексту, если иностранный бизнес имеет существенное значение для стабильности экономики, то по решению суда его могут передать во внешнее управление. Решение о назначении внешних администраторов будет приниматься Арбитражным судом Москвы.

Например, если находящаяся в недружественной юрисдикции материнская компания решит прекратить свою деятельность в России, то члены правления российской дочерней компании или чиновники российского правительства могут обратиться в суд с просьбой назначить «внешнего топ-менеджера» и взять на себя руководство этим бизнесом. Таким образом, государственные топ-менеджеры получат доступ ко всей информации о такой компании, ее бывших руководителях и даже коммерческой тайне.

Отметим, что введение внешней администрации – более лояльный по сравнению с национализацией инструмент, поскольку позволит зарубежному владельцу вернуть свой бизнес, по крайней мере, до окончания полномочий временной администрации, максимальный срок которых не может превышать 1,5 года.

Временную внешнюю администрацию планируют вводить в компании, где владельцами более 25% акций являются физические лица, связанные с «недружественными странами» (включая место регистрации и место основной экономической деятельности), а также зарубежных компаний, балансовая стоимость которых составляет около $12 млн и/или штат которых насчитывает более 100 сотрудников.

В случае окончательного принятия данного закона, он может иметь обратную силу с 24 февраля 2022 года.

Есть два случая, когда временная администрация может быть введена в компании, где более 25% акций принадлежит иностранным физическим лицам:

• если руководство компании «фактически прекращает» управление бизнесом;
• если руководство компании принимает решения, которые могут привести к необоснованному прекращению ее деятельности, ликвидации или банкротству. В частности, это могут быть публичные заявления о прекращении деятельности, якобы за «отсутствием очевидных экономических причин».

В первом случае временные внешние администраторы назначаются на 3 месяца, а во втором случае – на 6 месяцев. Во втором случае допускается и обратный процесс: акционеры, владеющие более 50% компаний, могут обратиться в суд с иском об отстранении внешнего управления и возобновлении работы в России или же продать свою долю «новым собственникам». В каждом из этих случаев, владельцы будут иметь пять рабочих дней для информирования суда о возобновлении деятельности, передать свою долю в доверительное управление или же продать ее «новым владельцам».

Главной задачей временной внешней администрации будет создание новой организации посредством процедуры банкротства. Через 6 месяцев акции новой компании будут выставлены на аукцион. Покупатели с аналогичными видами бизнеса будут иметь приоритет на торгах, и если акции не продадут по резервной цене, их приобретет российское правительство. От новых владельцев компании потребуют сохранить рабочие места для 66% сотрудников и продолжать деятельность компании в России не менее года.

Активы каких зарубежных ритейлеров могут присвоить в России

По данным российской организации «Общественная потребительская инициатива», в правительство и генеральную прокуратуру России уже направлен список из 59 иностранных компаний, которые планируют национализировать и передать в управление временным внешним администраторам в первую очередь, поскольку они полностью покинули местный рынок. В частности, в этом списке находятся такие иностранные ритейлеры, как McDonald’s (850 ресторанов), IKEA (17 магазинов и производство), H&M (168 магазинов), Inditex (502 магазина), LPP (450 магазинов), Uniqlo (50 магазинов) и многие другие.

Например, ІКЕА самостоятельно строила свои магазины в России и многие ее производственные мощности находятся именно здесь, как фабрика в Новгородской области, которая приостановила свою работу еще 3 марта. По всей вероятности, они могут попасть в руки приспешников Путина, но, по мнению экономистов, государственные служащие просто не понимают, как работает частный мебельный бизнес и поэтому могут нанести еще больше ущерба стагнирующей российской экономике.

Фабрика ІКЕА в Новгородской области России

«Мебель ІКЕА не растет внутри магазинов. Если они захватят магазины ІКЕА, а ІКЕА не будет туда поставлять свои товары, то это не сработает», – считает Максим Миронов, экономист Мадридской бизнес-школы.

У Майкла Рохлица, профессора институционной экономики Бременского университета в Германии также возникает закономерный вопрос о том, что Россия будет делать с конфискованными активами зарубежных ритейлеров, включающих как складские помещения, так и производственные мощности.

«Такие западные ритейлеры, как Zara, H&M и IKEA были представлены в России и нанимали множество людей, но большинство их товаров поступало из-за границы. Это все импорт. Таким образом, эти магазины будут пустыми. Хотя у вас есть персонал, но вам нечего продавать. И потому в этом нет никакого смысла», – убежден Майкл Рохлиц.

Отдельные иностранные ритейлеры решили не ждать экспроприации и национализации и пытаются продать свои активы в России, но это не так-то легко. Американская компания TJX столкнулась с административными трудностями при продаже своих российских активов. Она владеет 25% акций популярного российского ритейлера одежды Familia – ведущего игрока на рынке off-price с более чем 400 магазинами на территории России. 3 марта TJX объявила о намерениях продать свою долю в Familia и ее руководители покинули свои должности в компании. Но прошло уже два месяца, и TJX так и не удалось реализовать свои намерения.

А вот немецкому ритейлеру OBI удалось продать юридические лица, связанные с российским бизнесом и фактически покинуть страну. Кто приобрел 27 гипермаркетов ОВІ в России пока неизвестно. Последние два года эта сеть получила миллиардные убытки и потому после смены владельца не исключено, что часть гипермаркетов закроют и сам бренд ОВІ в будущем не будут использовать.

Финская торговая сеть Prisma продала свои помещения в Санкт-Петербурге компании «Перекресток X5 Group». А вот финская девелоперская компания YIT Corporation прекратила операционную деятельность на российском рынке после 60 лет работы и покупателем ее активов выступил российский топ-менеджмент.

Ритейлеры, работавшие по франчайзинговой схеме, испытывали особые сложности в процессе выхода с российского рынка, и здесь все зависело от реального количества их магазинов или ресторанов. Например, 450 ресторанов американской сети фастфудов Subway в России руководствуются на местном уровне мастером-франчайзи и они не контролируют непосредственно этих независимых франчайзи и имеют ограниченное представление об их повседневной деятельности.

«Когда формируются генеральные соглашения о франшизе и совместных предприятиях, существуют широкие обязательства по долгосрочным инвестициям и ответственности за совместное развитие бизнеса. Нет никаких юридических норм, позволяющих нам в одностороннем порядке изменять договор или позволять любому из партнеров просто уйти или аннулировать соглашение. Любая текущая попытка обеспечить соблюдение нашего контракта в конечном счете потребует поддержки местных российских властей и это не произойдет в ближайшее время. Именно поэтому многие ритейлеры с аналогичной структурой остаются работать на российском рынке», – объясняет Дэвид Шир, президент холдинга Restaurant Brands International.

Restaurant Brands International, материнская компания сети быстрого питания Burger King в середине марта заявила, что работает над продажей своей 15-процентной доли в российской франшизе Burger King, но предупредила, что не сможет так просто отказаться от своих контрактных обязательств. Yum! Brands, компания, владеющая KFC и Pizza Hut, оказалась в похожей ситуации, когда большинством ее ресторанов в России управляют российские франчайзеры. McDonald’s успешно закрыл большую часть своих российских заведений только потому что, в отличие от других сетей, он напрямую владеет и управляет большинством из них.

«Единственный франчайзер, который сейчас имеет решающее значение в России — это Владимир Путин. Если он скажет: «Закрывайтесь», вы закроетесь, если скажет: «Оставайтесь открытыми», вы будете вынуждены работать», — сетует Майкл Сейд, основатель международной консалтинговой фирмы MSA Worldwide.

Поэтому велика вероятность, что российские операторы смогут продолжать работу в магазинах иностранных ритейлеров, даже если зарубежный франчайзер попросит прекратить их деятельность. Российское правительство и правовая система не признают западные санкции законными и вряд ли будут обеспечивать соблюдение претензий иностранной компании на свой бренд.

«В российских заявках на товарные знаки уже фигурируют всевозможные подделки. Российские грабители товарных знаков работают в полную мощность. Вот, например, уже зарегистрирован товарный знак «Мебельная фабрика Идея» с логотипом, похожим на ІКЕА. А еще одна российская компания «Дядя Ваня» зарегистрировала товарный знак, напоминающий знаменитые «Золотые арки McDonald’s» на знакомом красном фоне», – сообщает Джош Гербен, юрист по товарным знакам в округе Колумбия (США).

После окончательного принятия в российском парламенте законопроектов об экспроприации активов и введении временной внешней администрации формально они будут касаться только ритейлеров, окончательно покинувших рынок и закрывших свои магазины или заведения общественного питания. Однако, ввиду специфики тоталитарной политической среды в России, под действие этих законов могут попасть иностранные ритейлеры, которые не покидали рынок и продолжают работать.

Таким образом, «дамоклов меч» экспроприации и национализации сейчас висит над такими ритейлерами, как Auchan (231 магазин), Benetton (более 20 магазинов), Calzedonia (более 250 бутиков), Carter’s|Oshkosh (3 магазина), Dessange (12 премиальных салонов) красоты), Diesel (70 магазинов), Domino’s Pizza (около 200 ресторанов), Ecco (200 магазинов), Etam (более 30 магазинов), Geox (30 магазинов), Giorgio Armani (более 80 магазинов), Globus (19 гипермаркетов), Lacoste (более 40 бутиков), Global Fashion Group (1 магазин), Leroy Merlin (112 гипермаркетов), METRO (около 100 гипермаркетов Metro Cash&Carry и более 60 магазинов MediaMarkt), Sketchers (29 магазинов), Tom Tailor (более 100 магазинов) Triumph (более 100 магазинов), Yves Rocher (более 440 бутиков и 20 SPA-салонов), Yum! Brands (около 1050 ресторанов).

Какие иностранные ТРЦ, склады, бизнес-центры и отели могут присвоить в России

По данным консалтинговой компании CORE.XP (до 22 апреля работавшей под международным брендом CBRE), иностранным компаниям в Москве принадлежит каждое восьмое коммерческое помещение или 5,8 млн кв.м коммерческой недвижимости. Это составляет 12% торговых центров, бизнес-центров и складов в российской столице. Аналогичную оценку дают и эксперты компании Nikoliers (ранее работавшие под международным брендом Colliers), отмечая, что в среднем в каждом сегменте коммерческой недвижимости в Москве иностранцам принадлежит 10-15%.

ТЦ «Мега Химки» в Москве

Наибольшая доля иностранных собственников в Москве в торговых центрах (18% площадей или 1,2 млн. кв.м недвижимости). В целом по всей России иностранцам принадлежит более 1,5 млн кв.м торговых центров или 8%. Среди крупнейших владельцев торговых центров в Москве – нидерландская Ingka Group (владелец ІКЕА), управляющая 14 торговыми центрами под брендом «Мега», в частности, «Мега Белая Дача» (303 000 кв. м), «Мега Химки» (211 000 кв. м), «Мега Теплое Состояние» (181 000 кв. м) и др.

Логистический комплекс «Южные ворота» в Московской области

В сегменте складской недвижимости Москвы, иностранцам принадлежит почти 3,7 млн ​​кв.м (16%), а всего по всей России – 4,8 млн кв.м (12%). Эти показатели включают склады, которые компании используют для собственных нужд, но аналитики CORE.XP не учли площади Raven Property Group (ранее называлась Raven Russia), которая владеет почти 2 млн кв.м складов в России. В марте она заявила, что ее британские инвесторы передадут бизнес российскому менеджменту. Среди зарубежных владельцев складов, оставшихся работать в России – французская FM Logistic, фонд Mubadala из Объединенных Арабских Эмиратов и чешская PPF Group, которой принадлежит складской комплекс «Южные ворота» (376 500 кв. м) в Московской области.

Бизнес-центр «Метрополис» в Москве

Самая низкая доля иностранных владельцев — в сегменте офисной недвижимости, которым принадлежит только 5% таких помещений или 915 тыс. кв.м в Москве (данных по всей России у CORE.XP и Nikoliers нет). Большинство арендодателей офисов среди иностранцев – это профессиональные участники рынка с достаточно стабильными портфелями, поэтому эксперты не ожидают больших изменений в структуре собственников на этом рынке. Здесь следует упомянуть чешскую компанию PPF Group, которой принадлежат бизнес-центр Comcity (185 000 кв. м) на Киевском шоссе и бизнес-центр «Метрополис» (113 500 кв. м).

ТРЦ «Охта-Молл» в Санкт-Петербурге

А вот в Санкт-Петербурге, по данным консалтинговой компании «МТЛ. Управление недвижимостью», иностранцам принадлежат активы на сумму в $1,7 млрд. Из них на бизнес-центры приходится $750 млн, на гостиницы – $515 млн, на торговые центры – $410 млн, на жилые комплексы – $250 млн. На рынке коммерческой недвижимости Санкт -Петербурга работают чешская PPF, американская Morgan Stanley, нидерландская Ingka Centres Holding, финская SRV, американская Hines, дочерняя структура австрийского холдинга Warimpex Group, финская SOK, бермудская Belmond (с 2019 года принадлежит LVMH), голландская International Hotel Investments Bene B. В частности, чешская компания PPF Group владеет ТЦ «Невский центр», американскому Morgan Stanley принадлежит 51% в ТЦ «Галерея», финской компании SRV принадлежат ТРЦ «Охта молл» и 50% ТРЦ «Жемчужная плаза».

Бизнес-центр River House в Санкт-Петербурге

Кроме того, нидерландской Ingka Group принадлежат два ТРЦ «Мега» на «Дыбенко» и «Парнасе», а также земельный участок под строительство третьего ТРЦ «Мега» в Новоселье. Американской Hines принадлежит Outlet Village Pulkovo. В сегменте коммерческой недвижимости Санкт-Петербурга американской инвестиционной компании Jensen group принадлежит ТЦ «Пассаж», бизнес-центры River House и «Аэроплаза» возле аэропорта Пулково, австрийской компании АВИЕЛЕН А.Г. принадлежит БФК «Аэропортсити Санкт-Петербург», а международная финансовая группа GHP Group владеет бизнес-центром «Тринити».

К сектору коммерческой недвижимости зачисляют также и гостиницы, но аналитики оценивают их не по площади помещений, а по количеству номеров. Кроме того, подавляющее количество гостиниц принадлежит российским владельцам, а иностранные компании ими управляют или передают право на использование бренда. Среди московских сетевых отелей, международные операторы занимают 67% рынка и в целом под их брендами почти 14,5 тыс. номеров в Москве. В частности, это – Radisson, Marriott, Kempinski, Hyatt, Hilton, Four Seasons, Accor.

Гостиница Hyatt Regency Moscow Petrovsky Park в Москве

Некоторые иностранные сети приостановили инвестиции в открытие новых гостиниц, а другие отказались от сотрудничества с собственниками, оказавшимися под санкциями. К примеру, Hyatt Regency Moscow Petrovsky Park больше не входит в сеть американской Hyatt Hotels, а Fairmont Hotels & Resorts (сеть Accor) не будет управлять гостинично-жилым комплексом Fairmont/Vesper, который строят в центре Москвы возле станции метро «Маяковская». Финская сеть гостиниц Sokos объявила о намерениях покинуть российский рынок, но гостиницы под ее управлением находятся только в Санкт-Петербурге.

Как зарубежные владельцы коммерческой недвижимости в России пытаются избежать национализации

Иностранные инвестиции в российскую коммерческую недвижимость были минимальными: по данным Real Capital Analytics, в последние 5 лет приток капитала составлял всего $960 млн. Согласно исследованию Knight Frank, по итогам трех кварталов 2021 года, на приток капитала приходилось только 2,2% зарубежных инвестиций в коммерческую недвижимость России. Это был самый низкий уровень активности на рынке коммерческой недвижимости России с 2009 года.

По словам Дениса Соколова, бывшего руководителя отдела исследований рынка Центрально-Восточной Европы в консалтинговой компании Cushman & Wakefield, иностранные компании в секторе коммерческой недвижимости еще 5 лет назад начали рассматривать стратегии выхода с российского рынка, поэтому за последние несколько лет было заключено не так много соглашений.

«Дело в том, что большинство западных компаний после аннексии Крыма сократили активность в сфере коммерческой недвижимости в Москве. Многие западные арендаторы не решались заключать долгосрочные договоры аренды. Большинство международных компаний не очень доверяли российской политике и осторожничали», – отмечает Соколов.

Бизнес-центр «Гоголевский,11» в Москве

Иностранные компании в секторе коммерческой недвижимости, покинувшие Россию после аннексии Крыма, сделали рациональный выбор. А вот оставшиеся зарубежные компании попали в неприятную ситуацию. Красноречивым примером такой иностранной компании является американская Hines, которая за последние 10 лет заключила многомиллиардные соглашения в России. Hines является совладельцем ТРЦ «Метрополис» (205 000 кв.м) в Москве и 11 торговых и офисных объектов по всей России. В частности, это – аутлеты Outlet Village Belaya Dacha (вместе с «Белой Дачей»), Outlet Village Pulkovo (вместе с UFG Asset Management), бизнес-центр «Метрополис» (113 500 кв.м) и логистический комплекс BD Industrial Park (150 000 кв.м). Недавно Hines продала складской комплекс площадью 70 000 кв.м в подмосковном Лобне французской компании FM Logistic, а бизнес-центр «Гоголевский, 11» на Гоголевском бульваре в Москве перешел фирме IML Invest бывшего топ-менеджера итальянского автоконцерна Fiat Питера Де Палена.

Аутлет-центр Outlet Village Pulkovo в Санкт-Петербурге

До российского вторжения в Украину, портфель Hines оценивался примерно в $2,9 млрд, что составляет около 1,8% от общей суммы активов. Эта компания приобрела российские активы в 2018 году и теперь, похоже, не знает, что с ними делать. Она публично осудила российское вторжение в Украину и заявила, что прекратит новые инвестиции, но остаются вопросы, как она будет сворачивать свою деятельность. «У нас есть обязательства перед нашими инвесторами, партнерами, арендаторами и кредиторами и мы проводим с ними переговоры, чтобы выбрать лучший путь», – говорится в комментарии компании Wall Street Journal.

ТРЦ «Галерея» в Санкт-Петербурге

Еще одной известной иностранной компанией, которая инвестирует в российскую коммерческую недвижимость, но ее ситуация не так запутана – это Morgan Stanley Real Estate Investing (MSREI), владевшая долями в двух крупных торговых центрах – ТРЦ «Метрополис» (205 000 кв. м). ) в Москве и ТРЦ «Галерея» в Санкт-Петербурге (192 000 кв. м). Компания продала половину акций в торговом центре в Санкт-Петербурге в 2019 году и свою долю в торговом центре в Москве в 2013 году. Таким образом, риск MRSEI значительно снизился еще до того, как Россия напала на Украину и ее выход с рынка страны-агрессора будет не таким болезненным.

ТРЦ «Жемчужная плаза» в Санкт-Петербурге

Финская девелоперско-строительная компания SRV уже не первый год пытается продать доли в российских ТРЦ и изучает возможность ускорить выход из РФ. В частности, компании принадлежит ТРЦ «Охта Молл», 50% акций в ТРЦ «Жемчужная Плаза» и участок «Охта 5.х» по соседству с «Охта-Моллом» в Санкт-Петербурге (компания планировала построить пять офисных центров класса А ), а также ТЦ «4Daily» в Мытищах, Московской области. Выручка SRV в России в 2021 году составила €6,8 млн и состоит в основном из выручки от эксплуатации торговых центров. Наибольшая часть инвестиций SRV на сумму 167 млн ​​евро также приходится на инвестиции в России. Тем не менее, эксперты сомневаются, что компании удастся избавиться от своих российских активов без существенного дисконта и прогнозируют, что процесс продажи затянется из-за отсутствия инвесторов со свободными оборотными средствами. До недавнего времени были предположения, что покупателями активов SRV выступят вышеупомянутые Hines и MSREI, но сейчас такой сценарий нереалистичен. Потенциальными покупателями также могли бы стать Fort Group или RWM Capital, но они также будут страдать от дефицита оборотных и инвестиционных средств.

«Мы выступали в качестве частных инвесторов в трех торговых центрах в России, и наша цель заключалась в постепенном сокращении деятельности путем продажи долей. Сейчас наши торговые центры работают в России, но санкции могут повлиять на бизнес. Самое главное для нас – обеспечить благополучие местного персонала», – заявил Саку Сиполы, президент SRV.

Бизнес-центр Ducat II в Москве

Еще одна финская компания Sponda, принадлежащая американскому фонду Blackstone, выставила на продажу свой последний актив в России – бизнес-центр Ducat II площадью 19 тыс. кв. м по улице Гашека в центре Москвы. Сейчас Sponda хочет продать этот объект в 3,5 раза дешевле (€20 млн), чем планировала до российского вторжения в Украину (€65 млн). А купили финны бизнес-центр Ducat II в 2009 году за $185 млн, поэтому разница видна невооруженным глазом. Отметим, что финская компания начала выход с российского рынка еще в 2013 году и за последние 8 лет ей удалось продать практически все свои объекты коммерческой недвижимости – торговые центры «Солнечный» в подмосковном Раменском на Боровском шоссе, бизнес-центры «Бахрушин Хаус» и Meliora Place в центре Москвы, а также участок под застройку площадью 46 га в пригороде Санкт-Петербурга. Также компания еще владеет 20 га в подмосковном Дмитрове.

Мнение экспертов о возможном введении внешней администрации, экспроприации и национализации зарубежных активов в России

Экономисты, политологи, предприниматели и чиновники не только за рубежом, но и в России неоднозначно отреагировали на вероятность экспроприации и национализации активов зарубежных компаний.

Джен Псаки

«Любое незаконное решение России об аресте активов зарубежных компаний в конечном итоге приведет к еще большим экономическим потерям с ее стороны», – написала в Twitter официальный представитель Белого дома Джен Псаки.

Элизабет Броу

По словам Элизабет Броу, старшей научной сотрудницы Американского института предпринимательства, во многих странах власти прибегали к национализации и экспроприации, но делали это стратегически.

«Они выбирали только отдельные сектора бизнеса, которыми были способны быстро управлять или передавали их в управление независимым людям. В России же утверждают, что смогут самостоятельно управлять зарубежными компаниями гораздо лучше, чем их владельцы. Поэтому здесь речь идет о наказании этих компаний и это существенно отличает российские власти от революционных правительств в других странах, которые захватили активы иностранных компаний в прошлом», – считает Элизабет Броу.

Максимилиан Хесс

Как утверждает Максимилиан Хесс, научный сотрудник Института исследований внешней политики, Россия полностью разрушила свой авторитет страны с рыночной экономикой.

«Сначала контроль над капиталом, после – замораживание активов, дальше – объявление технического дефолта, а теперь – экспроприация. Но Россия и без того лишена капитала, а прямые иностранные инвестиции исчезли. Они пытаются экспроприировать активы, которые сейчас абсолютно ничего не стоят. Тогда зачем этим вообще заниматься? Это просто станет триггером непрерывных судебных процессов», – говорит Максимилиан Хесс.

Крис Уифер

По мнению Криса Уифера из консалтинговой компании Macro-Advisory, российское правительство применяет метод «кнута и пряника» к иностранному бизнесу и разговоры о национализации балансируют государственной помощью для тех компаний, которые остались на рынке.

«Когда возникает социальное давление или риск общественной реакции, я думаю, они прекрасно понимают, что люди не выйдут на улицы из-за того, что не могут приобрести гамбургер в McDonald’s. Но люди могут выйти на улицу, если они станут бедными и безработными, – прогнозирует Крис Уифер.

Владимир Потанин

Российский миллиардер и владелец металлургической компании «Норникель» Владимир Потанин (не попавший под западные санкции) остро раскритиковал планы властей по национализации.

«Это вернет нас на 100 лет назад, в 1917 год – времена большевистской революции и экономического кризиса в России. Последствия – глобальное недоверие к России со стороны инвесторов – мы будем испытывать несколько десятилетий», – прогнозирует Потанин.

Алексей Макаркин

Первому вице-президенту российского Центра политических технологий Алексею Макаркину это также напоминает события 100-летней древности, когда к власти пришли большевики и была проведена тотальная национализация.

«Но ничего хорошего из этого не вышло. В период НЭПа (НЭП – новая экономическая политика, – ред.), правительству большевиков пришлось буквально умолять иностранных предпринимателей возвращаться. Впоследствии, после сворачивания политики НЭПа иностранных предпринимателей, правда, снова прогнали. Кроме того, мы не должны забывать, что российские активы на Западе – это в основном деньги, заработанные в России, которые просто держали на Западе для минимизации рисков. А вот мотивация иностранных инвесторов, вкладывавших капитал в Россию, была диаметрально противоположной. Они не пытались минимизировать риски от своих государств, а стремились развивать российские рынки и перспективные секторы экономики, не забывая и о собственной прибыли», – объясняет Макаркин.

Одним словом, по словам экспертов, оценить последствия национализации и экспроприации для современной России можно, вспомнив положение советской России после 1917 года: когда большевики отказывались признавать долги Российской империи одновременно присваивая имущество зарубежных компаний, СССР удалось добиться окончательного признания почти спустя 30 лет после этого.

Артемий Голубев

«Одно дело, когда речь идет о справедливом выкупе активов с учетом существующих рисков – примерно в 1,5-2 раза дешевле, чем было в лучшие времена, – а другое дело – загнать в тупик, предложив цену в 10 раз ниже или экспроприацию. И такой вариант – черная отметка на долгие годы. Даже если в России изменится политическая элита, которая выберет путь на развитие отношений с Западом, они еще долго будут нам это вспоминать и требовать гарантии, что подобное не повторится снова. Не исключаю, что такие заявления могут быть только манипуляцией, побуждающей иностранный бизнес в сжатые сроки принять решение о своей дальнейшей работе в России. К примеру – активнее искать российских партнеров для передачи компании под внешнее управление или продать свой бизнес арабским, индийским или китайским компаниям, которые готовы выйти на российский рынок, не тратя лишних денег и времени на построение компаний с нуля», – считает российский экономист Артемий Голубев.

Юристы отмечают, что законопроект о национализации предусматривает чрезмерно широкую область применения. Российский рынок покинули большое количество иностранных ритейлеров и девелоперов из «недружественных» стран, но многие продолжают свою коммерческую деятельность и в такой ситуации принудительная конфискация их активов будет выглядеть необоснованной. Возникают также опасения о национализации иностранных компаний и под видом введения временной внешней администрации, особенно на фоне заявлений российских чиновников, в частности спикера Государственной думы России Вячеслава Володина.

Российская угроза тотальной национализации иностранных ритейлеров фактически поставила Кремль в роль топ-менеджера всего: от франшизы McDonald’s до завода по производству бритв Gillette. Но в России, по мнению экспертов, будет очень трудно найти опытных людей для управления многими иностранными компаниями, подлежащими национализации. На руководящих должностях большинства иностранных компаний в России постоянно преобладали экспатрианты, многие из которых спешат покинуть страну.

Джеймс О’Рурк

«Несомненно, некоторые предприятия и производственные операции вполне могут соответствовать российской модели. Некоторые компании могут управляться олигархом или приятелем путинского режима. Но это не всегда сработает. Даже если Россия найдет топ-менеджеров для управления иностранными компаниями, проблемы с цепями поставок товаров могут оказаться непреодолимыми. McDonald’s, например, поставляет свою продукцию из разных стран, большинство из которых ввели санкции против России», – считает Джеймс О’Рурк, профессор менеджмента в бизнес-колледже Мендозы при Университете Нотр-Дам.

Кстати, законопроект о введении временной внешней администрации не предусматривает также и ответственности за ущерб, нанесенный ее действиями или бездействием правам и интересам кредиторов, сотрудников и других акционеров компании. Кроме того, в этом законопроекте отсутствует механизм контроля над действиями внешней администрации, как и четко прописанные гарантии на получение компенсации за доли и акции в случае их продажи. Не стоит исключать и такой вариант, когда в случае прямых договоренностей с российскими партнерами, последние могут просто отказаться вернуть переданные им в управление активы.

Как иностранным ритейлерам и девелоперам защитить свои права в случае национализации их активов

Если же российские власти все-таки прибегнут к радикальным шагам и приступят к «национализации» активов, то иностранные инвесторы, частично или полностью владеющие такими компаниями могут инициировать инвестиционный арбитраж против России на основе международных соглашений в Международном центре по урегулированию инвестиционных споров. Еще одной судебной инстанцией для иностранных компаний, особенно мелких, может стать комиссия по претензиям. В последнее время было создано несколько таких судов, в том числе и Трибунал по претензиям между Ираном и США, который был создан в 1981 году. Он урегулировал около 4700 частных исков США против Ирана, в результате чего американским компаниям и гражданам были присуждены компенсации на $2,5 млрд.

Международный центр по урегулированию инвестиционных споров

«Сейчас иностранные инвестиции в Россию регулируются 62 двусторонними инвестиционными договорами (ДИД) и шестью торговыми соглашениями, относящимися к условиям инвестирования. Кроме того, у России есть соглашения о взаимном стимулировании инвестиций с 26 «недружественными» странами, среди которых, например, Канада, Великобритания, Германия, Финляндия, а также Украина. Украина, кроме аналогичных 65 соглашений, которые вступили в силу, также является действующей стороной Вашингтонской конвенции о разрешении инвестиционных споров, – рассказывает Йоханнес Троппер, преподаватель международного и сравнительного права в Венском университете. – Двусторонние инвестиционные договоры защищают капиталовложения инвесторов при их работе в других странах. Они призваны стимулировать инвестиции за границей и защищать бизнес от политических рисков. Такие договоры предусматривают защиту от принудительного отчуждения инвестиций, запреты на ограничения в переводах денежных средств и выплаты компенсаций через арбитражные процессы».

По словам эксперта, такие договоры с Россией заключили большинство стран Евросоюза, кроме Эстонии, Латвии, Ирландии и Мальты – а договоры с Хорватией, Кипром, Польшей, Португалией и Словенией подписаны, но пока не ратифицированы Россией, и соответственно, не действуют. Аналогичная ситуация с некоторыми другими государствами: у Канады, Южной Кореи и Великобритании есть ДИД с Россией, а вот с США договор еще не ратифицирован. Обычно компаниям-инвесторам из стран, не имеющим инвестиционных договоров с принимающей стороной, выгодно вести бизнес через страну-буфер, с которой такой договор заключен – особенно если оптимизировать инвестиции с учетом наложения двусторонних договоров между странами. К примеру, если ритейлер из США ведет дела в России через компанию, зарегистрированную в Нидерландах, арбитражный процесс с Россией буду инициировать нидерландская компания, а между РФ и Нидерландами имеется действующий ДИД.

«Если российские власти начнут отчуждать имущество и активы зарубежных компаний, то это будет квалифицировано как прямая экспроприация инвестиций. Косвенной экспроприацией можно считать и введение временного внешнего топ-менеджмента, если зарубежные инвесторы лишатся контроля за своими активами на территории России. Двусторонние инвестиционные договоры, как правило, допускают экспроприацию, когда она осуществляется «в общественных интересах в установленном законодательством порядке, не является дискриминацией и сопровождается выплатой быстрой, адекватной и эффективной компенсации – так прописано, например, в соглашении между Россией и Литвой (часть 1 статьи 6). Если экспроприация будет проводиться избирательно и от нее пострадает ограниченный круг иностранных компаний из «недружественных» стран, такие действия будут дискриминационными. Наибольшим препятствием может стать выплата компенсаций за экспроприированные активы. Компенсацией можно выплачивать только в свободно конвертируемой валюте. Это регулируется действующим до настоящего времени договором 1989 года с Германией и Руководящими принципами Всемирного банка. Такой валютой могут быть американский доллар, евро, китайский юань, японская иена или британский фунт стерлингов – но не может быть российский рубль. Сегодня у России даже нет возможности выплачивать иностранным компаниям и инвесторам компенсацию, которая отвечает всем критериям», – объясняет Йоханнес Троппер.

В конце концов, если гипотетически представить, что Россия решит расторгнуть ДИДы до начала инвестиционных арбитражей, это не освободит ее от обязательств по двусторонним договорам, в которых прописаны сроки защиты инвестиций, вложенных до расторжения договора (например, ДИД между РФ и Швейцарией предусматривает срок в 20 лет). Можно ли считать вооруженные конфликты поводом к приостановлению или прекращению действия инвестиционных договоров? Это в основном зависит от того, какие формулировки выбраны в каждом конкретном документе. Как бы то ни было, Россия не ведет военных действий против государств, откуда происходят инвесторы – за исключением Украины.

«Чтобы отбиться от претензий в случае арбитражного процесса, Россия может ссылаться на состояние «необходимости», предусмотренное статьей 25 резолюции Генеральной ассамблеи ООН об ответственности государств за международные неправовые поступки. Однако ссылка на «необходимость» срабатывает только в исключительных случаях и требует предоставления доказательств, что такие меры станут единственным путем спасения России от экономического кризиса. Россия также может ссылаться на «состояние необходимости», если даже она «способствовала его появлению», что на самом деле и произошло в момент вторжения на территорию Украины и привело к введению экономических санкций и выходу зарубежных компаний. Так или иначе, сомнительно, чтобы даже успешная попытка ссылаться на состояние «необходимости» привела к одновременной отмене обязательств по выплате компенсаций (статья 27 резолюции Генассамблеи ООН)», – отмечает Йоханнес Троппер.

Говоря о «состоянии необходимости», можно упомянуть и о «исключениях из соображений безопасности», прописанных в некоторых инвестиционных соглашениях. Проблема заключается в том, что практически во всех договорах с Россией такие оговорки отсутствуют, хотя есть исключения – например, в договоре между Россией и Венгрией отмечается, что соглашение «не будет препятствовать необходимым мерам для обеспечения обороны, национальной безопасности, общественного порядка, охраны окружающей среды, защиты морали и здоровья населения.

Михаил Ходорковский

Конечно, решение инвестиционного арбитража не будет скорым. Здесь можно вспомнить историю с акционерами компании ЮКОС, которые судятся с российскими властями уже 17 лет. Как известно, генеральный директор этой компании Михаил Ходорковский разозлил президента РФ Владимира Путина комментариями о политической коррупции в 2003 году. Вскоре его арестовали по обвинению в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов и посадили в тюрьму на 17 лет. А ЮКОС вынужденно объявила себя банкротом и компанию по частям распродали по цене, которая была значительно ниже ее реальной рыночной стоимости.

По мнению Марка Бугенберга, специалиста по международному инвестиционному праву в Саарском университете в Германии, Россия может обратиться в международный арбитражный суд. «Россия, скорее всего, скажет: «Ну, у нас есть определенные обстоятельства, и эта экспроприация была оправдана». Но я не вижу никаких оснований для оправдания экспроприации. Это свободный выбор каждого предприятия покинуть эту страну и прекратить свою деятельность», – считает Бугенберг.

Каким бы ни был приговор арбитражного разбирательства, одно дело – выиграть в суде, но совсем другое дело – получить деньги. Россия как государство-правопреемница СССР остается участницей Нью-Йоркской Конвенции по выполнению арбитражных решений, предусматривающей ограниченный круг оснований, на базе которых государство может не выполнять арбитражные постановления иностранных судов. Для получения денежных компенсаций, зарубежным компаниям придется обращаться в российские суды и можно только гадать обеспечат ли они исполнение решений против России. Если Россия продолжит свою нынешнюю политику, то вряд ли от нее можно ожидать выплат компенсаций, о чем свидетельствует ситуация с компенсациями по уже принятым инвестиционным решениям.

«Заплатит ли Москва компенсации? Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Будет возбуждено исполнительное производство – процесс, требующий обнаружения и ареста государственных активов за границей. Здесь припоминаются события после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году. Тогда Совет Безопасности ООН сформировал комиссию, которая была своеобразным арбитражным судом, заморозившим иракские активы. Из этих замороженных активов и был возмещен ущерб непосредственно заявителям», – рассказывает Бугенберг.

С точки зрения Педро Мартинеса-Фраги, партнера юридической компании Bryan Cave Leighton Paisner, Россия для выплаты компенсаций иностранным компаниям может также использовать выплаты долговых обязательств многих западных стран.

Другим вариантом для получения компенсаций остается взыскание активов России за границей. Однако здесь действует принцип суверенного иммунитета, который требует от инвесторов идентифицировать те активы, которые используются в коммерческих, а не «государственных» целях. Суверенный иммунитет остается в силе даже под санкциями и в условиях замораживания российских активов – в том числе и счетов Центробанка РФ.

Примеры экспроприации и национализации иностранных компаний в мировой истории

Турция в 1980-х годах на фоне повышенного спроса на электроэнергию решила привлечь иностранных инвесторов в энергетический сектор экономики и приняла законы, позволяющие компаниям запускать мощности по производству электроэнергии и продавать ее государству. В 1994 году американская компания Public Service Enterprise Group (PSEG) получила разрешение на подготовку строительства угольной электростанции и шахты в турецкой провинции Конья. Впоследствии между сторонами возникли споры по поводу условий снабжения и корпоративной структуры для реализации проекта.

Турецкие власти внесли изменения в законодательство о казначейских гарантиях и в PSEG это назвали попыткой вытеснить компанию из проекта. Компания инициировала арбитражный процесс в соответствии с инвестиционным договором между Турцией и США, указывая на изменение правовой базы в процессе работ над проектом и косвенную экспроприацию инвестиций. Международный центр по урегулированию инвестиционных споров в итоге принял решение, что Турция действительно нарушила обязательство о справедливом и равноправном поведении с участниками рынка согласно ДИД, но отклонил все претензии по поводу упущенной выгоды и косвенной экспроприации.

Аэропорт Будапешта

В 1995 году кипрские компании ADC и ADC & ADMC, принадлежавшие канадским инвесторам, заключили с венгерскими властями контракт на работы по реконструкции, строительству и эксплуатации терминалов аэропорта Будапешта. Работы были выполнены и компании начали их эксплуатировать, но в 2001 году министр транспорта Венгрии подписал распоряжение о передаче аэропорта в управление государства. Кипрские компании инициировали арбитражное разбирательство и добились выплаты крупной компенсации за незаконную экспроприацию.

Аргентина в 1989 году для выхода из экономического кризиса приняла план восстановления экономики, предусматривающий приватизацию части государственных и коммунальных служб. В частности, национальная газовая монополия была разделена на несколько компаний, подлежащих приватизации. Одной из них стала Transportadora de Gas del Norte (TGN), получившая лицензию на транспортировку газа. В 1999 году крупный пакет акций купила аргентинская компания с американским владельцем CMS Gas Argentina. Расчет тарифов производился в долларах США и конвертировался по обменному курсу.

Вскоре в Аргентине снова вспыхнул глубокий экономический кризис и в 2000 году представители газовых компаний согласились отложить корректировку тарифов на газ. В 2002 году был принят закон о введении чрезвычайного положения и тарифы были принудительно перечислены в аргентинское песо по курсу – 1 песо за 1 доллар (в то время как рыночный курс составлял 3,6 песо за 1 доллар). CMS Gas Argentina обратилась в арбитраж, считая решение аргентинских властей нарушением обязательств по договору с США. Международный центр по урегулированию инвестиционных споров подтвердил факт нарушения требований о справедливом и равноправном поведении и присудил компании компенсацию в размере $133 млн с процентами.

Правительство Венесуэлы с 2007 года национализировало много иностранных активов в таких отраслях, как нефть и газ, горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство и другие. Иностранные инвесторы подали судебные тяжбы против государства и многие из них получили компенсации, но внутреннему производству страны был нанесен огромный ущерб, сделав Венесуэлу еще более зависимой от импорта, а ее граждане вынуждены были переживать постоянный голод, отключение электроэнергии и инфляцию на уровне 10 398%. К примеру, летом 2011 года президент Венесуэлы Уго Чавес подписал указ о национализации золотодобывающего сектора страны: государству переходили все активы зарубежных компаний и права на разработку, а частным компаниям запретили вывозить золото из страны.

Канадская компания Rusoro назвала решение Чавеса нарушением двустороннего инвестиционного договора между Канадой и Венесуэлой и подала судебный иск. Во время арбитражного разбирательства представители Венесуэлы не отрицали факт экспроприации, но подчеркивали, что ее провели в соответствии с национальным законодательством. Международный центр по урегулированию инвестиционных споров в итоге признал, что государство незаконно присвоило активы Rusoro, хотя и имело на это право по политическим мотивам. Канадская компания присудила компенсацию на сумму $1,2 млрд с процентами.

Аналогичную компенсацию присудили канадской горнодобывающей компании Crystallex в 2016 году, выгнанной из операционного контракта на одно из крупнейших в мире неразработанных месторождений золота. Несмотря на распоряжение от 2018 года, позволяющее арестовать определенные активы Венесуэльской государственной нефтяной компании (PDVSA), обеспечить исполнение судебного решения пока не удалось. В PDVSA недавно заявили, что подадут еще одну апелляцию и это будет третий судебный процесс.

Еще один пример – компания ConocoPhillips. Три из ее нидерландских дочерних компаний выиграли арбитражный процесс на сумму $8,5 млрд в начале 2019 года после того, как Венесуэла национализировала три их нефтяных проекта, но правоприменительные усилия в дальнейшем застряли в судебном процессе по аннулированию в Международном центре по урегулированию инвестиционных споров. PDVSA также задолжала $2 млрд еще двум дочерним компаниям ConocoPhillips и судебный процесс по принудительному исполнению длится после того, как первоначальная попытка урегулирования потерпела фиаско.

Читайте также —

https://rau.ua/novyni/karta-ritejlu/#