Вячеслав Москалевский, Roshen: «Продажа конфет зависит от цен на нефть»

Самое интересное из интервью гендиректора корпорации

Корпорация Roshen — больше, чем просто крупный кондитерский бизнес, и даже больше, чем бизнес главы государства. Roshen — болевая точка его крупнейшего акционера — Петра Порошенко, предмет пристального интереса инвесторов и объект горячих нападок многих украинцев. Нападки не всегда вербальные: магазины Roshen в прошлом году громили, поджигали и даже обстреливали из гранатомета.

В первом за многие годы большом интервью Вячеслав Москалевский рассказал ЛІГА.net о работе компании и планах на будущее. Предлагаем вам самые интересные цитаты из этой публикации.

О войне и бизнесе  

Roshen встретил войну чуть раньше, когда большинство о ней и не догадывалось. Роспотребнадзор еще в 2013 году сделал нашу продукцию «ядовитой». Поэтому 2015-й для меня был относительно обычным и спокойным: я просто жду, когда все это закончится. Если вы знаете, мы работаем в Китае, и я перенял китайский подход ко многим вещам. Как говорят в Китае: «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага». Вот мы сейчас сидим и ждем, поскольку многие вещи от нас не зависят.

У нас очень сильно изменился ассортимент, мы сделали его доступнее, более дешевым. И уже в следующем году, я надеюсь, выйдем в плюс по продажам.

О быстром развитии сети магазинов Roshen

Это вам так кажется, [что она быстрая], потому что вы в Киеве живете. Да, мы открыли тут 30 магазинов. Если у вас получилось найти удачный формат и открыть один магазин, то далее это делается очень просто. То, что вы видите, — это папье-маше.

Мы зашли во Львов, в Харькове нам надо немного подправить формат, а еще хотим зайти в Одессу и Днепропетровск. В Виннице три магазина. А в Литве мы закрыли магазины. В Литве, если ничего не делать, то ничего и не получится. Нельзя разорваться и быть везде.

На фирменную розницу в Украине у нас приходится около 10% продаж. Еще 25% — сетевая розница, а 65% мы продаем через несетевую розницу.

Кстати, своя сеть у нас появилась случайно. Когда мы увидели, что в магазинах хорошие продажи, мы подумали: давайте покупать недвижимость в самых козырных местах под них. Вы думаете, кто-то хочет такую недвижимость продавать? Нет, никто не хочет.

О зависимости продажи конфет от цены нефть

Я попросил финансовый отдел пересчитать наш доход в баррелях нефти. И в пересчете на нефть мы выросли на 30% в этом году. Как ни удивительно, но мы тесно связаны с этим рынком. Нефтедобывающие страны обеднели, девальвация ударила не только по Украине и России, затем то же самое произошло в Казахстане, Азербайджане… Это отражается на наших продажах там.

О приоритетности выхода на зарубежные рынки

Сначала Восточная Европа, там конкуренция слабее. А до Франции, Германии, Швейцарии, Британии надо еще дожить. Аналогично и с восточными странами. Чем хуже в стране дела, тем более вероятно, что это наш клиент. Суммарно в восточном направлении за 11 месяцев мы отгрузили около 8 000 тонн продукции.

О работе в Китае

У нас там компания, мы открыли ее лет пять назад. В этом году мы продали там на $5 млн продукции. Хотя эта цифра ввиду девальвации ни о чем не говорит. То, что раньше считалось малым, сейчас много, и наоборот. Теперь я понимаю Китай лучше, чем ранее, но к этому мы пришли не за один год. Рынок довольно сложный — там продать что-то очень трудно. Поэтому мы сами себе продаем, а потом с этим мучаемся — реализовываем. Нет желающих покупать сразу большие объемы. Мы сейчас торгуем в Шанхае, Харбине и Тяньзине.

О работе в России

Завели какие-то уголовные дела, что для России нормально. Они вообще думали, что мы ведем как-то бизнес странно, но оказалось, что им и предъявить-то нечего, поэтому летом 2014-го они арестовали там нашу землю. Они надеются, что наш бизнес в России можно похоронить. А он все не умирает. Я им бесплатно не собираюсь ничего передавать, а они не оставляют попыток довести нас до «самоубийства». Там мы находимся в заложниках, а здесь говорят, что мы у врагов производим конфеты.

Там два фактора. Есть Путин — великий стратег, и есть бандиты из группы Гута (в ее состав входит корпорация «Объединенные кондитеры», основной конкурент Roshen в РФ. – примечание ЛІГА.net), которые под прикрытием пытаются наши активы отобрать.

Производство в Липецке упало в четыре раза. Но оно есть. Для Украины происходящее там некритично, мы продублировали весь ассортимент Липецка на Кременчугской и Винницкой фабриках.

О результатах работы корпорации в прошлом году

Мы почти перестали падать (в килограммах). Я надеюсь, что по итогам года объем продаж у нас будет примерно на 2% ниже (в натуральном объеме), чем в 2014-м. Это далось нелегко. Если говорить о деньгах в долларах, то, конечно, мы упали. Предварительная оценка — минус 26%. Это влияние девальвации. Думаю, оборот нашей компании будет $450 млн. Но я считаю показатели компании вообще без России. В 2013 году у нас с Россией оборот достигал $1 млрд. Но учитывая, что в России совершенно непонятная для меня ситуация, я попросил составить всю отчетность, не включая туда показатели российских фабрик. В России что-то есть, но оно мне даже неинтересно.

Об инвестиционной программе на 2016 год

Как таковой программы у нас нет. Сейчас мы только прикидываем возможные объемы вложений. Мы зарабатываем деньги, а затем их реинвестируем. Как пример такой модели — запуск молочного завода, который нам обошелся примерно в $100 млн, и теперь он перерабатывает в сутки 600 т молока, часть которого будем отправлять на экспорт.

О продаже корпорации

Когда Петр Алексеевич будет продавать корпорацию, первое, что он должен сделать, — назначить вместо меня какого-то человека, поскольку я этим заниматься не буду. Потому что я это делал для себя, а не на продажу. Захочет – пусть продает, я же не могу сказать «нет».

Липецкий завод мы выставили на продажу примерно за $200 млн. Но как только мы это сделали, все реальные покупатели ушли в подполье.

Об участии президента в управлении Roshen

Вовлеченность Петра Порошенко в бизнес уже очень давно была минимальна, сейчас она сведена почти к нулю. Вижу я его крайне редко: раз в три месяца, если не реже.

Петр Алексеевич давно уже не занимается компанией, он занимается политикой. Я его знаю более 20 лет, у нас доверительные отношения, и где-то с 2003 года он отошел от операционной деятельности.

У нас никогда не было совета директоров. Последний раз я спрашивал Петра Алексеевича, что мне делать, где-то в 1997 году. С 1997 до 2003 года я ему отдавал отчетность, он ее читал и задавал вопросы. После 2003-го даже это происходит крайне редко.

О компании через 10 лет

Корпорация — это предмет моей гордости. Я уже давно не меряю долю компании на рынке. Вот как ее мерить — с разгромленными складами, эвакуированными фабриками, отрезанным Крымом?

Сейчас я ставлю перед собой две задачи: вырасти, то есть придать положительную динамику, на двух рынках — европейском и азиатском. В мире за кондитерские изделия каждый год платят $175 млрд. По-моему, должно и нам хватить.